Березка с огурцами

Прикольный фельетон попался....

Пасхальное раскаяние депутата

Стоял шестой день мая. Депутат Государственной Думы Алексей Владимирович Ситников, сменивший скромные костромские апартаменты на шикарный думский кабинет на Охотном ряду, склонился над столом. Его перо бешено носилось по листу бумаги, лишь изредка окунаясь в чернильницу.
Неожиданно рука Алексея Владимировича остановилась. Он так и замер: сгорбленный, осунувшийся за последний месяц дум о простом костромском народе. Неожиданно предательская слеза выскочила из его глаза и с глухим стуком упала на лист бумаги. Написанные только что слова неожиданно поплыли.
Чтобы не испортить ранее написанное, он отодвинул исписанный мелким почерком лист бумаги, положил свою начинающую седеть голову на руки и снова замер. Лишь изредка его плечи вздрагивали. Его неудержимо тянуло, рвало на свою малую родина – в Кострому.
Поняв, что не сможет самостоятельно справиться с очередным нервным срывом, Алексей Владимирович встал из-за стола и зашёл в маленькую потайную комнатушку в своём кабинете.
До недавнего времени это был шкаф – просторный, в котором умещались сто двадцать семь парадно-выходных костюмов, восемнадцать пар обуви и одна пижама.
Но месяц назад, когда депутат Ситников въехал в этот кабинет, он дальновидно предположил, что не в костюмах и не в обуви счастье. Счастье, по его мнению, было даже не в пижаме. Его счастье было в родине. Он выбросил все костюмы, обувь, не пожалел даже пижаму и... затащил в комнатушку кадку с землёй, в которой росла простая костромская берёзонька.
Впрочем, «простая костромская берёзонька» была вовсе не простой. Селекционеры совхоза «Высоковский», в котором всего месяц назад работал депутат Ситников, скрестили её с... огурцами. И теперь вместо зелёных листьев с берёзы круглый год росли огурцы. Красивые, пупырчатые. Встречались даже солёные.
Алексей Владимирович обнял берёзку, сорвал с ветки один огурец, поднёс его ко рту, надкусил... Струйки рассола потекли по подбородку – огурец оказался солёным. Депутат Ситников закрыл глаза и перед ним пролетели картины прошлого.
Он вспомнил, как пришёл на предприятие, которое возглавлял его отец ещё совсем безусым юнцом. Выучился, заматерел. А когда пришла пора принимать пост, он был уже состоявшимся агрономом. Он даже успел трижды стать депутатом областной думы, а в последний срок как вполне конкретный партийный авторитет и вовсе возглавил целую думскую фракцию – «Единой России».
Его часто обижало, что многие в стране и в Костроме называли его любимую «Единую Россию» партией жуликов и воров. Обижало! Но ничего поделать не мог, поэтому просто приходилось соответствовать высокому званию.
Когда он сорвал с берёзы второй огурец и надкусил его, понял – огурцы уже начали подгнивать. Ему сразу вспомнились не самые приятные моменты его костромской жизни.
Он вспомнил, как еще три месяца назад любимое детище его семьи и федерального инспектора Иванова, чуть было не угробили энергетики. В самый разгар зимы они посягнули на святое. На огурцы. Они решили заморозить их, отключив тепло и перекрыв пути поставки пара в теплицы.
Причина таких действий энергетиков была в общем-то понятна – Ситников не платил за тепло месяцами, а тепло расходовал. Эту схему «потребляй и не плати» он практиковал уже на протяжении нескольких лет. И для него было откровением, что за сравнительно честный отъём денег у энергетиков ему могут перекрыть тепло.
И тогда он понял, что не зря все эти годы отирался у власти и был ярким членом, ибо на помощь к нему сразу пришёл федеральный инспектор Снежков. Он вспомнил и то, чего стоило «убедить» Костромской арбитражный суд запретить энергетикам отключать тепло.
Алексей Владимирович проглотил пережеванный огурец. Однако воспоминания не оставляли его.
Он улыбнулся – придуманная и реализованная им хитроумная схема открыла практически безграничные возможности для личного счастья. Можно было пользоваться теплом и не платить, а сверхприбыли складывать в свой карман. Он действительно начинал соответствовать высокому званию члена «Единой России».
Его лицо ещё больше расплылось в улыбке. Он вспомнил Максимку Питенина, на которого оставил на время своего госдумовского похода семейное предприятие. Максим оказался верным соратником. Он сумел сказочным движением руки предприятие АО «Тепличный комбинат «Высоковский» превратить в ООО «Тепличный комбинат «Высоковский». Всего-то две буквы изменились, а какие безграничные возможности открылись: можно не платить за тепло вообще!
Да, с друзьями и партнёрами депутату Госдумы Ситникову всегда везло. Они могли в любой момент подхватить знамя и гордо нести его дальше. На баррикады.
Из правого глаза Алексея Владимировича побежала скупая мужская слеза. Но это была не слеза грусти, это была слеза умиления.
Он понимал, что благодаря его гению, гению федерального инспектора Снежкова и его верного соратника Питенина, у него есть будущее. Он понимал, что спустя всего полгода, когда ему придётся вернуться в родную Кострому, он вернётся не на руины. Ему не придется, как Кисе Воробьянинову стоять возле одесского Провала и вспоминать плохой французский: «Месье, же не манш па сис жур».
Алексей Владимирович поднял уверенно голову, посмотрел на потолок и отхватил своим ртом сразу пологурца и моментально проглотил его. В его глазах появилась уверенность. Он сорвал с ветки ещё один огурец – ярко-зелёный хрустящий, вернулся из комнатушки в свой кабинет, положил огурец рядом с чернильницей.
Он отправил исписанный ранее лист бумаги в шредер. Из пачки с надписью SvetoCopy достал новый лист бумаги, положил перед собой и стал писать. На листке появились слова: «Генеральному прокурору Российской Федерации Ю.Я. Чайке». Чуть ниже, посередине листа он написал слова «Чистосердечное признание».
Два долгих часа из кабинета депутата Государственной Думы Ситникова раздавался скрежет пера, изредка прерываемый бульканьем чернил. Затем в дверях появился сам Алексей Владимирович, крепко сжимающий в своих руках восемнадцать исписанных мелким почерком листов. Уверенным шагом он направился на Большую Дмитровку. Он был твёрдо уверен: в пасхальную неделю нужно очистить себя от скверны. Чего бы ему это не стоило.